Дело о длинноногих манекенщицах [= Дело о дочери мертвеца ] - Эрл Стенли Гарднер

– Я вижу отпечаток ноги.

– Посмотрите еще раз.

Мейсон стал вглядываться в фотографию.

– Если вы, – заметил Бюргер, – внимательно посмотрите, тоувидите на ней еще один след – след туфли под отпечатком Гарвина. Вот здесь, насамом краю каблука, остался отпечаток от металлической набойки. Мой вопрос, Гарвин,заключается в следующем: вы были в квартире Джорджа Кассельмана после того, какон был убит, и, зная о его смерти, намеренно наступили на этот след с цельюзапутать следствие?

– Прошу прощения, – вмешался Мейсон, – насколько я понимаю,это может расцениваться как преступление?

– Поздравляю вас с отличным знанием уголовного кодекса, –съязвил Бюргер.

– При данных обстоятельствах я рекомендую моему клиенту неотвечать на поставленный вопрос.

– Гарвин, – Бюргер шумно вздохнул, – я хочу также показатьвам отпечаток пальца, оставленный на дверной ручке. Я утверждаю, что кто-тоспециально протер эту ручку, уничтожая другие отпечатки, и потом умышленнооставил на ней четкий отпечаток своего большого пальца. Этот «кто-то», Гарвин,– вы. Поэтому я вынужден спросить вас: каким образом он оказался там?

– Извините, – опять вмешался Мейсон. – Если вашепредположение справедливо и если Гарвин именно тот человек, который протер этуручку и затем оставил на ней отпечаток своего пальца, выходит, что он виновен всовершении преступления?

– Совершенно верно.

– В таком случае я советую ему не отвечать на ваш вопрос.

Гамильтон Бюргер повернулся к Мейсону.

– Вы сами причастны к подмене оружия с целью направитьследствие по ложному пути, Мейсон. Но я даю вам возможность оправдаться. Дляэтого вы сообщите, каким образом орудие убийства попало к вам.

– Если я расскажу правду, мне не грозит привлечение к суду?

Гамильтон Бюргер задумался над предложением адвоката, потомвзглянул на него с плохо скрываемым недовольством:

– Я постараюсь отнестись к этому без предубеждения.Постараюсь. Я не обещаю ничего определенного, но если вы ответите на этотвопрос, мы с большим пониманием отнесемся к вам.

– Я отправился к Гомеру-младшему и спросил, имеется ли унего оружие. Он показал мне револьвер, из которого я совершенно случайновыстрелил в стол. Потом я отвез Гарвина к Стефани Фолкнер на квартиру. Онпередал ей этот револьвер. Ну вот, теперь вам известно все. Что вы намереныделать?

– Нам известно, что в конторе у Гарвина вы подменилиревольвер. Таким образом, молодой Гарвин оказался игрушкой в ваших руках и самотвез орудие убийства Стефани Фолкнер.

Мейсон обернулся к своему клиенту.

– Ты видишь, Гомер, чего стоят их обещания. Если говорят то,что не согласуется со сфабрикованной ими версией, значит, это неправда. Ониверят только в то, что им очень хочется услышать.

Бюргер вскочил со своего кресла, кипя от негодования,постоял несколько секунд и молча сел.

Трэгг решил, что ему тоже пришла пора спросить.

– Можно мне задать вопрос, мистер окружной прокурор?

– Пожалуйста. Сколько угодно.

– Мейсон, скажите откровенно, как мужчина мужчине, вы неподменили оружие?

– Говорю откровенно – нет.

Трэгг повернулся к прокурору.

– Мне думается, Бюргер, здесь все сложнее, чем кажется напервый взгляд. Я никак не могу сообразить, с какой стати Мейсон вдруг решилподменить револьверы. Лично я хочу продолжать расследование, основываясь наверсии, что револьверы не были подменены и тот револьвер, которыйГарвин-младший вынул из своего стола, и есть орудие убийства.

– Это невозможно! – отрезал Бюргер. Лейтенант Трэгг вспыхнули огрызнулся:

– Не разыгрывайте из себя дурака, – но тут же спохватился, –в этом деле многое не увязывается. Мейсон не стал бы…

– Хватит, – прервал Бюргер. – Не забывайтесь, лейтенантТрэгг! Мы здесь для того, чтобы получить информацию, а не разглашать ее. Мыпотом поговорим с вами наедине, там, где мистер Перри Мейсон не сможет услышатьнас и извлечь из этого выгоду.

– В таком случае, – произнес Мейсон, вставая, – надо думать,допрос окончен. Мой клиент отказывается отвечать на ваши вопросы. Я со своейстороны сделал все, чтобы быть вам полезным. Я рассказал все, что мог, ненарушая моих профессиональных обязательств перед клиентом.

Гамильтон Бюргер презрительно ткнул пальцем в направлениидвери.

– Выходите там.

– А что с Гарвином?

На этот раз указующий перст прокурора взметнулся вверх.

– О, вашему клиенту придется пожить… в спецотделе за счетналогоплательщиков.

– Джентльмены, – сказал Мейсон, – разрешите пожелать вамвсего хорошего! Гарвин, рекомендую воздержаться от каких бы то ни было ответов.

Гамильтон Бюргер снял телефонную трубку и, улыбнувшись,произнес:

– Порядок! Присылайте репортеров.

Мейсон спустился на лифте вниз, вышел на улицу, взял такси ивскоре уже входил к себе в кабинет. Делла Стрит с опаской взглянула наадвоката.

– Ну как, все обошлось, шеф?

Мейсон покачал головой.

– Что-то тут не так, а вот что, никак не могу понять.

– А что думает полиция?

– Им тем более непонятно.

– А что станет с Гарвином-старшим?

– Его, – ответил Мейсон, – собираются обвинить в соучастии,и, боюсь, ему не отвертеться.

– Что еще?

– Стефани Фолкнер обвинят в убийстве первой степени.

– А вас?

Мейсон усмехнулся.

– Мы с Гарвином тоже сидим на крючке. Как только прокурордокажет факт убийства, нас тут же привлекут как соучастников.

– Но что вы противопоставите им? Нельзя уступать без боя.

– Придется положиться на веру в человека, на свои умственныеспособности и умение выпутываться из сложных ситуаций. Если я не ошибаюсь,завтра утром окружной прокурор перед Большим жюри обвинит Стефани Фолкнер вубийстве Джорджа Кассельмана. Затем он потребует ареста Гомера-старшего каксоучастника и не станет особо возражать против освобождения его под залог. Онзахочет, чтобы это обвинение висело над Гарвином как дамоклов меч, надеясь, чтотот не выдержит и рано или поздно расколется.

– А тем временем?

– А тем временем мы, Делла, пойдем и съедим то, о чем такмечтали. Кто знает, когда мы сможем второй раз пообедать вместе.